Священник Лев Шихляров

Избранные статьи 1998-2001 гг.

© Интернет-издание Вэб-Центра "Омега" Москва - 2002

Содержание

Осторожно: кощунство!
Размышляя о трагедии
Письмо в редакцию "Независимой газеты"
Христианин и эволюция


Осторожно: кощунство!
Верующему человеку, болеющему за судьбу Отчизны, понятна мысль о том, что большинство политических, экономических и социальных проблем и потрясений народа коренится прежде всего в его не исцеленном духе, и ни один самый мудрый государственный механизм ничего не стоит без стремления общества исполнить нравственный закон. Вот и Псалмопевец говорит: "Если Господь не созиждет до́ма, напрасно трудятся строящие его"/Пс. 126,1/. Отлученные на многие десятилетия от животворного источника веры и вечной жизни, мы не столько возвращаемся, сколько заново открываем для себя спасительное сокровище Православного христианства. В духовном и творческом отношении мы еще очень слабы, и пробуждение страны Российской от заколдованного сна - заслуга немногих подвижников, но более всего чудо Божие. Врагу рода человеческого ведома хрупкость процесса духовного становления, и потому он стремится заразить юные души эпидемией греховных явлений, казалось бы ушедших в прошлое, среди которых особое место, как мне представляется, заняло кощунство.
В нашей истории, конечно, были подобные прецеденты. Вспоминаются и Петр 1 с его "всешутейными соборами", и монастырские службы Ивана Грозного, переходившие в кровавые оргии. Правда, все эти случаи были печальными историческими эпизодами и не касались священного права человека веровать в своего Творца. Ушедший (хоть и непривычно пока так его называть) ХХ-ый век явил невиданное доселе массовое богоборчество. Не с "пережитками в сознании невежественных людей" боролись кощунники 20-х годов, а с самим Богом. И потому их, осквернявших святые мощи, стрелявших в глаза иконам и пивших человеческую кровь перед массовыми расстрелами (!), неверно называть а-теистами, -- они были анти-теистами, ибо интуитивно чувствовали, Кого ненавидели и с Кем боролись. Великая Отечественная война остановила эту страшную вакханалию. В 60-е годы во время хрущевских гонений на Церковь вновь появились лживые и издевательские нападки на верующих и священников в газетах и кинокартинах, но собственно кощунства в них не было, за исключением, может быть, талантливых и популярных комедий Л. Гайдая, где, к примеру, один из преступников идет по воде под пение "Трисвятого", держа как хоругвь собственное белье. В последующие времена, названные "застоем" (хотя как раз в церковной жизни застоя вовсе не было), о вере из опасений идеологического порядка официально старались вообще не говорить, ибо многие ищущие Истину люди стали в 70-е г. приходить в Церковь. Затем наступила "гласность", и о Церкви впервые за много лет открыто заговорили. При этом почти одновременно возникли две модные тенденции в освящении религиозных тем журналистами и режиссерами: первая фальшиво-восторженная, часто приписывающая вере всевозможные суеверия и небылицы, вторая злобно-критическая, с перечислением всех грехов исторического христианства. Впрочем, это не удивительно: мир никогда до конца не понимает тайну и смысл бытия Церкви, а здесь происходила встреча израненной Церкви и исстрадавшегося мира после долгой разлуки. Удивляет другое: уже в нынешнее время, буквально в последние годы, когда никто не препятствует вере, когда никого не сажают в тюрьму за проповедь Евангелия, когда привычным стал священник в больнице и в воинской части, неожиданно из газет и телеканалов, из выступлений юмористов и эстрадных певцов обрушился на "не помнящего родства Ивана" целый шквал отвратительного кощунства. О, если бы это было высмеивание грехов верующих людей или неблагочестивых пастырей! Нет, стали популярными пошлости и святотатство в отношении самого Бога!
Приведу несколько примеров. Телеканал "НТВ" в 90-е годы показывал под Пасху замечательный, глубокомысленный фильм итальянского режиссера Дзефирелли "Жизнь Иисуса из Назарета". Не раз наблюдал, как многие молодые люди, даже подростки, мало интересовавшиеся Евангелием, после просмотра этого 6-тичасового фильма выходили потрясенные и духовно обновленные. Но вот в 98-м этот же канал несмотря на протесты и предупреждения показывает опус Скорцезе "Последнее искушение Христа". Кощунство этой картины не в богословских мнениях и сомнениях относительно страданий Господа нашего, а в недопустимо скверных сценах, выдавших не религиозную, а совсем иную озабоченность самого горе-режиссера. А горе-канал, сразу потерявший уважение многих тысяч людей, на обвинения обиделся и отреагировал весьма своеобразно: в Пасхальную ночь 99 г. в отличие от всех остальных телекомпаний "НТВ" показывал фильм ужасов о маньяке, резавшем свои жертвы…
Другой пример: наша эстрада. Религиозная тема здесь появилась вначале очень напряженно и искренне, как в песнях И. Талькова, или просто красиво, как, например в романсе, который пел А. Малинин:
А Бог молчит за тяжкий грех.
За то, что в Боге усомнились,
Он наказал любовью всех,
Чтоб в муках верить научились.
  Но ныне, по-видимому, наступила другая пора: одна известнейшая певица регулярно проводит свои (!) рождественские встречи, во время которых все поют про ведьм и нечистую силу, ни слова не говорится о том, Чьё это Рождество, а в заключении концерта "хозяйка бала" снимается в отдаленном ракурсе, изображая руками распятие; другая поет: "Бог, не суди, Ты не был женщиной на земле", а третья примерно следующее: "Ну что ж с того, что я блудила, Ты прости меня, ведь и я Тебя (!) столько раз прощаю". Поистине, всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно.
От певцов не отстают юмористы. Где бы взять смешную тему? Ни о протекающих кранах, ни о советских вождях шутить теперь не модно. Наконец-то тема найдена: вера, Церковь, поп, а когда это уже надоедает, они начинают рассказывать анекдоты о Том, Кого мы называем небесным Отцом.
Кощунственно, издевательски и панибратски заговорили о Боге участники одного из самых популярных молодежных представлений - КВН. При этом весьма характерно следующее: вы никогда не услышите кощунств в отношении Аллаха у мусульманских команд, и в отношении Христа и Бога у команд из Грузии или Армении, но если выступают сибиряки или белорусы, кощунства прозвучат непременно, часто для связки слов в предложении. Только испорченная душа может свободу, которую дарует нам любовь Христова, превратить во вседозволенность бессмысленного кощунства. Говоря об этих фактах, я вспоминаю речь владыки митрополита Кирилла на "Рождественских чтениях" прошлого года, где он приводил замечательный пример: девушка, участвуя в каком-то телешоу, услышав оскорбительную глупость о христианстве, хлопает вместе со всеми в ладоши, а потом приходит в храм, ставит за себя свечку и даже не догадывается о своем предательстве Христа.
…Когда верующий человек слышит кощунство, сердце его наполняется щемящей обидой за несправедливое оскорбление Бога, Себя в Сыне отдавшего за наше спасение. Но "Бог поругаем не бывает". Наша скорбь скорее должна быть о тех, кто кощунственно глаголя и действуя, себя обрекает на беду. Обрекает не потому, что Бог оскорбится и накажет, а потому, что подобные люди всё дальше отбрасывают самих себя в ту страшную пустыню, где Его нет. То есть посмеяние над Божественным, как разновидность хулы на Духа Святого, в итоге становится посмеянием над самим собой. Пожилые люди в памяти своей хранят много поучительных примеров того, как кончалась жизнь прежних богоборцев, взрывавших храмы и сбрасывавших с куполов кресты. Новые кощунники, если не покаются, вновь подтвердят печальным результатом жизни своей незыблемость закона воздаяния, это их личное дело. Но на общественном уровне нам, православным христианам, следует активно противостоять влиянию современного кощунства, чтобы дать новому поколению возможность обрести в Откровении Нового Завета смысл и радость бытия, чтобы не столько со страхом, сколько с любовью "впасть в руки Живого Бога".
январь 2000

Размышляя о трагедии
Замечено, что ближе к началу осени в России усиливаются беды, как будто несущие их духи злобы возвращаются из летних отпусков. В середине августа внимание всего мира было приковано к гибели в Баренцевом море атомной подводной лодки "Курск", затмившей повседневные проблемы. Представляется, что каждый россиянин, верующий или неверующий, глубоко переживает случившуюся трагедию, скорбит о моряках, сострадает их родным. Но гораздо более важно то, что трагедия сия выявила ряд существенных моментов, на которые нельзя не обратить внимания.
Боль, страдание, смерть сами по себе не новы для нашего мира. Ежедневно убивают наших воинов в Чечне. Огромная масса людей гибнет в авто- и авиакатастрофах. Ежеминутно человек убивает человека. Христианство ясно видит в этом последствия отпадения от первозданной жизни с Богом. Призванные к иному бытию, мы приобщились к миру, для которого смерть обыкновенна, но она не естественна для нас; и потому даже атеист часто не может смириться с мыслью о полном исчезновении, а религия преодолевает смертность. "Мир во зле лежит", - сказано в Евангелии, и эту болезненную "озлобленность" мира далеко не каждый человек может осознать духовно. А психологически мы от этого осознания защищены, если горе достаточно далеко, иначе не было бы у нас ни улыбок, ни счастливых переживаний.
Но с "Курском" - другое. Это глобальная катастрофа (одновременная смерть большого числа людей, невозможность предать тела погребению, огромный материальный и моральный ущерб, опасность радиоактивного заражения), это некий фрагмент апокалиптической беды, или, выражаясь языком пророков Ветхого Завета, знак "посещения Божьего". И тут становится очевидным, насколько по-разному реагируют на это посещение мир и Церковь. Реакция мира наиболее полно представлена различными каналами телевидения.
…Скорее всего, наши военачальники предполагали или знали о том, что случилось непоправимое. Это можно было понять по первым же заявлениям командующего флотом о том, "что надежды крайне мало", ведь в иных случаях говорится более оптимистично. Но высшие чины боялись взять на себя тяжелейшую, жертвенную ответственность, чтобы произнести примерно такие слова: "К несчастью, с лодкой по непонятным пока причинам произошла катастрофа. Ведутся спасательные работы, но почти нет надежды на то, что кто-то остался в живых - разве что чудом"., и далее - слова о подвиге воинов и утешение близких. Огромной ошибкой оказалась тактика различных офицеров, дававших противоречивую информацию, порой бодро утверждавших о связи с экипажем и даже после объявления прекращения спасательных работ говоривших о некоторой надежде на воздушные пробки! Эта совершенно неверная с духовной точки зрения тенденция была размножена ежечасными выпусками новостей, державших всю страну в напряженном ожидании спасения будто бы живых моряков. Те, кто хотели таким образом постепенно подготовить родных и общественное мнение к истине о катастрофе (ее упорно называли аварией, что на техническом языке означает повреждение одной лишь техники), добились прямо противоположного результата: началась вполне понятная истерика, искусно подогреваемая некоторыми телеканалами, хозяева которых, обвиняя во всех бедах президента России, отыгрывались за свои личные неприятности. Вызывает отвращение "профессиональный подход" некоторых корреспондентов, которые, отыскав жен и матерей воинов, чуть ли не в горло им, рыдающим, всовывали микрофон и задавали вопросы типа "что вы сейчас чувствуете?". Известен случай, когда у одной из матерей попросили для газеты единственную фотографию ее сына в морской форме, но так и не вернули, а мать в суматохе не запомнила название газеты. В целом из бедствия было сделано настоящее страшное представление для зрителей.
Не отстала от них целая армия психологов (а возможно и экстрасенсов), выехавших на север для работы с родственниками. Вот только два высказывания, данных психологами в интервью по ТВ (которые могли видеть и сами родственники):
"сейчас в работе с ними стоит важнейшая задача постепенного перевода от состояния надежды к состоянию безысходности";
"мы должны добиться того, чтобы они сейчас как можно больше плакали, чтобы выплескивали отрицательные эмоции и не замыкались в себе".
К слову сказать, наша врачебная этика, унаследованная от советских времен, в отношении к смерти особенно далека от религиозного мировоззрения. Умирающего больного врач обязан до последней минуты убеждать, что у него ничего особенного не обнаружено, и он должен найти в себе силы жить. Совершенно по-другому поступает священник. Прямо или косвенно, в зависимости от веры и духовности тяжко болящего, он начинает готовить его к смерти, зная, впрочем, случаи, когда Господь творил чудо выздоровления. Но батюшка будет говорить о смерти не как о конце, а о таинстве перехода и предстояния пред судом любящего Бога. В принципе, в случае духовно-доверительных отношений между больным и православным врачом последний, когда медицина уже бессильна, также может провести определенную подготовку к принятию смерти. Но часто приходится наблюдать картину, аналогичную гибели "Курска": не умея научить принятию трагедии, боясь взять на себя ответственность и жертву, специалист притворно говорит о надежде…
Каким же диссонансом на фоне всё более нагнетавшегося нервного напряжения, безысходной скорби и стремления найти виноватых зазвучал голос Церкви! С самого начала Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий призвал участников проходившего в храме Христа Спасителя архиерейского собора совершить молебен о находящихся в водном плену. И в том, что вначале, не владея фактической информацией, епископы молились о спасении моряков, а в конце недели Святейший благословил совершить панихиды по усопшим воинам, нет никакого противоречия: в обеих ситуациях Церковь молилась о том, чтобы совершилась и открылась воля Божия; и если моряки погибли, чтобы души их были спасены благодатью святого Духа. Церковь как бы говорила: "мы не знаем, где они сейчас, в каком месте жизненного странствия, но просим Господа, чтобы Он был с ними".
Нельзя не заметить, что описываемые события происходили на фоне юбилейного архиерейского собора, главным деянием которого стала канонизация Российских новомучеников - епископов, священников и мирян, пострадавших за веру во время большевистских гонений. И в этом совпадении можно усмотреть духовный урок. С одной стороны, православное сердце радуется тому, что тысячи подвижников и мучеников за веру узнаны и прославлены на земле, чтобы быть на небесах помощниками Российскому отечеству. Россия должна смело встать на путь духовного обновления своего исторического бытия, а для этого необходимо осознать нынешнее время как время глубокого покаяния. И тогда связь с новомучениками будет давать реальные плоды - ибо велика сила их пролитой крови. Но именно покаяния, как нового благодатного ви́дения жизни и соответственного этому творчества, в далекой от Церкви массе народа пока не происходит. Трагедия с "Курском" показала, что временное сплочение людей, часто безмолитвенное и, строго говоря, безбожное, не приводит к изменению общественного сознания. Срабатывает всё та же психологическая защита, выражающаяся фразой "конечно, горе, но жизнь продолжается".
Уже после всех событий на вечерний диалог со зрителями канала ТВ6 был приглашен архимандрит Иннокентий, правнук святителя Иннокентия Аляскинского, сам в прошлом потомственный морской офицер. Ему задавали вопросы о том, почему всё это произошло, как к этому отнестись, кого в этом винить. Свои ответы старец предварил торжественным и необычным для подобного телеэфира началом "Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!", словно объясняя, что будет говорить не от своего имени. Отец Иннокентий не стал высказывать богословские гипотезы о причинах этой и иных бед, но несколько раз повторил: "Мы себе не представляем, сколь великое благо и счастье есть Господь и пребывание с Ним. Всё произошедшее нужно понимать только как действие Божественного промысла, и промысел этот нужно принять. Какое счастье, что Он принял в свои объятия души наших дорогих деток!". Можно догадаться, какую бурю возмущения - против старца, против Церкви, против т а к о г о Бога - могли бы вызвать эти слова в сердцах гневно настроенных людей. Но никто не посмел возразить бывшему морскому офицеру: во-первых, он говорил всё это не фарисейски-рассудительно, а плача - слезы непрестанно текли по его лицу, ибо и сам он в жизни страдал неоднократно, и потерял на этой подлодке своего юного родственника (кого именно - он не стал говорить); во-вторых, он говорил с глубокой верой в тот самый Промысел, говорил "как власть имеющий", как знающий Бога не понаслышке…
Замечательные слова произнес отец архимандрит, беседовавший и молившийся с родными погибших воинов (погибших только в земном смысле), кажется, его имя Аристарх: "Я видел разрушенные дома в Видяево, где жили эти моряки, откуда они уходили в опасные походы, чтобы защищать дом, которого у них фактически нет, защищать страну, которой пока нет, которая для них только в мечтах. Это действительно подвиг!"
Поклонимся и мы, братья и сестры подвигу этих и многих других людей, по слову Христа полагающих душу свою за друзей своих. Может быть, неисповедимым образом случившаяся беда всё-таки положит в жизни народной начало серьезному религиозному переосмыслению современного состояния. Упокой, Господи, их души во царствии Твоем!
август 2000

Письмо в редакцию "Независимой газеты"
Уважаемая НГ! В юбилейном номере от 21.12. с.г. прочитал статью Н. Айрапетовой "Визовый режим как часть общей системы безопасности". Не могу согласиться с ее мыслями, касающимися отношений со странами СНГ, особенно с Грузией. Из статьи не совсем ясно, чем определяется позиция автора - то ли заботой о безопасности РФ, то ли тем, что "за всё надо платить в эпоху рынка".
Забота о безопасности государства может стать благим делом при двух условиях:
1.    когда не человек для государства, а государство для человека, т.е. помогает ему организовать достойную жизнь;
2.    когда государство ассоциируется не с эгоизмом неких лиц или семей, а с сильной духовной идеей, ради которой вообще стоит жить в этом государстве, и, скорее всего, это - не идея рынка. В любом случае позиция автора, как и вся современная политика России по отношению к бывшим республикам Союза, исполнена того же эгоизма.
Сегодняшние страны СНГ - искусственные образования, напоминающие экспроприацию собственности после 1917-го года: хозяин в ужасе бежал, а его дом делят те, кто вовремя "поспел". То же происходит и в самой России, в той же Чечне, к примеру, где воинственные горцы требуют независимости, но прихватывают заодно и территории, которые никогда им не принадлежали. Возникает множество несуразностей, когда одни народы оказываются разделенными госграницей, а другие "объединены" одним дефисом: Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Чечено-Ингушетия и т.п. "Не передвигай межи давней, которую провели отцы твои", - сказано в Ветхом Завете. Но границы, из-за которых ссорятся бывшие советские народы, вовсе не древние, они были навязаны большевистской властью, часто приносившей права народов в жертву своим сиюминутным интересам. До поры до времени народы, оказавшиеся в "нерушимом" Союзе, не обращали большого внимания на эти границы, но не столько из-за сталинского тоталитарного режима, сколько вследствие многовековой традиции. Ибо их не большевики собрали вместе - их кропотливо собирала великая Российская империя, движимая осознанием своей духовной роли хранительницы Православия, какие бы искаженные формы ни принимала порой в истории эта идея. Не только единоверцы на Кавказе и в Закавказье встречали Россию как защитницу веры и жизни, но и мусульманские народы в итоге обретали в ней достойное бытие. Противились ей только плененные магическим мировоззрением племена, ибо дикарь противится цивилизации. За несколько веков на Кавказе, особенно в Грузии, сформировалось преимущественно ориентированное на Россию население. Тбилиси и сейчас многонациональный город, а до революции 1917 г. в нем жили, никем не притесняемые, русские, армяне, азербайджанцы /кавказские татары, как их называли/, курды, евреи, украинцы, немцы, китайцы. При чем грузин, как свидетельствуют путеводители 10-20-х гг, в самом Тбилиси было даже не большинство. Между этими народами под эгидой России установились трогательные отношения. Старожилы помнят, что в Тбилиси каждый человек определялся по району: "Авлабар", "Мтацминда" (Свято-Давидовская гора), "Воронцов", "Земмель" были визитной карточкой тбилисца, его национальностью. Знали и до сих пор поименно помнят хозяев многих домов и предприятий: Караван-Сарай Африкянов на Майдане, аптеки Оттена и Гейне, дома Манташева, Долуханова, Мелик-Азарянца и т.д. Большая часть интеллигенции, духовенства, купечества, да и простого народа, не мыслила себя без России, без ее царя, с любовью относилась к армии. Столица Грузии стала своеобразным культурным центром, привлекавшим поэтов, художников, певцов с мировым именем.
Большевики, захватив власть, вытеснили из Грузии меньшевиков-шовинистов, запретили исповедовать религию, но отнимать у России статус заступницы не входило в их планы. В 70-е гг. Шеварднадзе сказал, что "для Грузии солнце восходит с севера". И для самого первого секретаря ЦК КП Грузии, и для многих жителей эта подобострастная формула была по сути верной.
Процесс так наз. "обретения независимости" Грузии происходил у меня на глазах. Те, кто говорит, что народ Грузии (видимо, как и многих других республик Союза), выбрал путь независимости, мягко говоря, лукавят. Народ, давно позабывший о свободе, а в последние десятилетия советской истории духовно искалеченный, ничего не выбирал. Он с недоумением и ужасом наблюдал, как свезенная на автобусах подготовленная кем-то крикливая толпа парализовала городскую жизнь, и подхватывая подсказанные провокаторами лозунги типа "долой дебильную Русскую империю" или "грузины, если у вас русские матери - откажитесь от них", угрожала расправой всякому несогласному. Безумные слова вылились в кровавые дела и привели цветущую Иверию к катастрофе. Старая власть позорно бежала, а за кулисами нового представления проступили очертания конкретных режиссеров.
Не сомневаюсь, что многие из тех, кто ратовал за независимость Грузии, прекрасно существуют в дальнем зарубежье или в той же са́мой ненавидимой ими России. Так что скорее верна другая формула: народ, растерявший веру и сплоченность, ничего не смог противопоставить лукавым планам авантюристов, воспользовавшихся всеобщей неразберихой при крушении советского колосса. Сегодня в Грузии в буквальном смысле голодающее население всех национальностей оказывается заложником захватившей власть новой-старой элиты, заменившей миф о мандаринах и чае времен З. Гамсахурдия угрозами создать базы НАТО назло России.
Но в итоге в Грузии оказались брошенными сотни тысяч людей, которые, любя свою благодатную землю не только за климат, но и за ощутимое веяние Духа Божьего, не мыслили жизни вне России. Это не только русскоязычные "меньшинства", а огромное количество людей, до сих пор осознающих себя в косвенном смысле подданными Российской империи. И этих людей власть РФ, признавшая свое преемство от СССР, но не от той России, просто, как сейчас модно говорить, "кинула", а проще - предала. Интеллектуальная и деловая - т.е. активная часть общества уехала, оставшиеся в силу различных обстоятельств стали заложниками чиновничьего беспредела. Даже там, где не было войны, оказались разделенными родные люди, страдающие по вине бесчеловечных и беспомощных политиков. И потому сами по себе границы, вдруг возникшие там, где их никогда не бывало и где - что греха таить - постоянно жируют взяточники всех мастей, всласть издеваясь над бесправием человека, не имеющего средств на авиапутешествия, где письма и переводы почти никогда не доходят до адресата, где телефонные звонки, для многих недоступны по стоимости, и где теперь еще и визы введены - не бандитов пугают, а приводят большую часть людей по обе стороны в отчаяние. Возникает впечатление, что тот самый мальчик из сказки о "стране невыученных уроков", разделивший зайчиков и сложивший лошадь с коровой, когда вырос, пошел именно в национальную политику. Но пока политики плетут интриги, пытаясь выиграть в сиюминутном раскладе сил, выросло уже целое поколение людей, ничего не знающих и не желающих знать о многовековой истории и о православном русско-грузинском братстве.
И когда Россия ведет себя так, будто она извиняется перед соседними странами (что не нравится г-же Айрапетовой), быть может, она чисто инстинктивно припоминает, что это вовсе не соседние страны, а потенциальные части ее самой; части эти могут стать реальными, когда сама Россия встанет на путь духовного самосознания - не как империя, не как монархия, а как та, которую за православную веру и способность к покаянию пред Богом называли "Святой Русью". И если Россия в новом веке решилась выправить крен последних десятилетий и навести порядок в доме, то этого нельзя делать ценой забвения о людях, тем более о тех, которые считают Россию, вопреки "эпохе рынка", своей матушкой.
декабрь 2000
Исправлено в декабре 2001 года в связи с ценными замечаниями Оганезовой М.П.

Христианин и эволюция
Способ, как творил Создатель,
Что считал он боле кстати,
Знать не может председатель
Комитета по печати.
Ф. Тютчев.
Нешуточный спор разгорелся в последнее время в среде православной общественности относительно теории эволюции. Спор этот возник на Западе между католицизмом, попытавшимся в XX-м веке наладить диалог с миром, и крайними протестантами, перенявшими у Рима традицию жесткой регламентации научного мировоззрения в связи с буквальным текстом Библии. В России же эта проблема оказалась тесно связанной с революционно-нигилистической, а позже - советской атеистической идеологией. Еще Ф.М. Достоевский писал в своем дневнике, что в Англии теория Дарвина - одна из гипотез, а у наших "мальчиков" /он имел в виду революционеров/ - давно аксиома. Из эволюционной теории "отцы" большевизма сделали для себя два вывода, которые бы самого Дарвина, безусловно, возмутили:
·    человек произошел от обезьяны, а значит - не от Бога;
·    человек есть всего лишь высокоорганизованное животное, значит, социальная борьба есть оправданное выражение природной борьбы за существование.
Т.о. "нечаевцы" и "бакунинцы" сделали научную гипотезу своим достоянием, надолго скомпрометировав ее в глазах верующих людей. К сожалению, в то время богословие смирилось с этой ситуацией, не разобрав эту теорию критически, а просто отвергнув ее.
Что касается дальнейшего периода, то партийным идеологам удалось прочно внедрить в сознание советского человека, что научное мировоззрение полностью несовместимо с религиозным, и, по мере "продвижения вперед", полностью вытеснит последнее. Характерный пример: святителя Луку /Войно-Ясенецкого/, гениального хирурга, страдальца и исповедника веры, некий высокопоставленный чин спросил после войны, как может он, столь образованный ученый, "верить в такие глупости". От советского человека скрывались многочисленные примеры верующих ученых и научно-мыслящих священнослужителей, таких как И. Ньютон, Б. Паскаль,
И. Павлов, Д. Менделеев, о. Павел Флоренский, Ф. Лосев и многие другие. Более того, высказывания многих славных людей прошлого, как это было с М. Ломоносовым, переиначивались так, что они из верующих людей превращались в предтеч печально известного атеиста №1 Емельяна Ярославского /так же поступали и с писателями, и с художниками/. Религию преподносили как совокупность предрассудков, как синоним интеллектуальной и культурной темноты. А чтобы закрепить этот образ, запрещали поступать в семинарию просвещенной интеллигенции. Поистине, "мудрость века сего" не понимает "безумия" Креста Господня! Вот и сегодня, даже признающий себя православным школьный учитель истории в который раз повторяет на уроке сказку про обезьяну, которая много трудилась, пока не стала, наконец, вполне приличным человеком.
В связи с этим болезненная реакция на употребление термина "эволюция" психологически понятна, но противостояние ныне произошло внутри самой Церкви, разделив людей, толкующих Писание Ветхого Завета, на два лагеря: "креационистов" и "эволюционистов", которые порой довольно агрессивно, хотя и малоубедительно, полемизируют друг с другом, друг друга не желая расслышать, и ссылаются на одни и те же авторитеты: св. Василия Великого, преп. Серафима Саровского, свт. Феофана Затворника. "Креационисты" считают, что библейские шесть дней творения нужно понимать буквально, в смысле 6х24 часа, ибо Творцу не нужно прилагать длительных усилий для создания мира. Человек ничего общего с животными не имеет, и создан одновременно с ними. Научные данные и гипотезы являются от начала до конца фальсификацией. "Эволюционисты" настаивают на возможности примирения современно-научной и богословской картины мира, считают, что Бог создавал мир в течение длительного процесса, а животная предыстория человека не отменяет его Божественного происхождения. И хотя первые обвиняют вторых в безбожии либо в компромиссе с материалистами, здесь присутствует идея не просто эволюции, а "творческой", направленной эволюции, т.е. эволюции под непрестанным воздействием промысла Бога. Вторые обвиняют первых в начетничестве и магическом представлении о Боге как волшебнике, создающем всё по мановению палочки. При этом, как это часто стало теперь происходить при обсуждении любой проблемы, православные забывают основной принцип решения подобных споров: "в главном - единство, во второстепенном - разнообразие, и во всём - любовь". А главное определено Символом веры…
Попробуем разобраться в этой проблеме. Прежде всего нужно понять, что противопоставление науки и религии имеет многовековую историю. Вообще говоря, сравнивать науку и религию некорректно. Религия есть поиск воссоединения с Богом и опыт, возникающий из встречи с Ним. В науке возможно откровение, но там нет встречи, есть лишь человеческий поиск, и потому науку можно сравнивать не с религией, а с богословием, т.е. попыткой научно-философского выражения истин веры. Но оказывается, что у науки и богословия в отношении мира и человека совершенно разные задачи.
Наука пытается ответить на вопрос, когда и каким образом возник сей мир, каковы его материальные законы, как человеку наиболее удобно в этом мире существовать. Богословие формулирует ответы на другие вопросы: почему появился мир и человек, в чем вечная, вне-земная цель существования человека в мире, каков данный человеку нравственный закон.
Научное знание отнюдь не более достоверно, чем религиозное. В религии, особенно это очевидно в христианстве, главный ответ известен, известна цель, человек сначала встретил Бога, а потом формулирует вопросы, проясняющие путь. В науке всё начинается с аксиом /бездоказательных точек отсчета/ и гипотез, с помощью которых ученый пытается объяснить некое явление или группу фактов, интуитивно веря в закономерность мира, но не исследуя причин такой закономерности. Со временем, убеждаясь в ограниченности старых теорий, наука ищет новое объяснение явлениям. Всё это в самом добросовестном случае не более чем метод исследования мира. Несмотря на то, что советская идеология относилась к науке с религиозным трепетом, наука сама по себе безнравственна, и талантливый ученый с равной вероятностью может оказаться победителем эпидемии или великим злодеем.
Богословие более относится к духу человеческому, хотя и просвещает интеллект. Наука более относится к интеллекту, хотя может помочь некоторому корректированию ложной духовности. В идеальном, райском человеке повода для противопоставления научного и религиозного познания нет. Сферы эти должны быть разграничены, но подобно тому, как интеллект должен питаться молитвой, научный опыт должен быть укоренен в религиозном Откровении. И потому многочисленные исторические конфликты и непонимание связаны только с поврежденной природой падшего человека, в котором, по слову отцов Церкви, дух, душа и тело теряют гармоническое единство. И тогда человек, как сказано у того же Ломоносова, пытается "циркулем измерить Вселенную" /т.е. охватить ограниченным разумом глубину замысла Божия/, "а астрономию изучить по Псалтири" /другая крайность - попытка использовать Писание для научного объяснения мира/.
Добросовестная наука не враг религии, а ее помощница. Хотя примеров этой добросовестности не так уж много. Сегодня, как и в XIX веке, новое научное исследование часто подается средствами информации и самими учеными так, чтобы спровоцировать гнев верующих людей и насмешки их оппонентов. О клонировании, например, сначала говорят как о способе, когда человеку для творения себе подобного не нужен будет Бог, а потом уже вскользь и не очень убедительно добавляют, что это поможет пересадке любых органов в случае катастрофы. Чем кончаются подобные эксперименты, блестяще показал М. Булгаков в "Собачьем сердце".
Но христиане не должны быть побеждены духом подобного хамства. Господь не случайно в одной из своих притч ставит в пример "сынам света" "догадливость сынов века сего" /Лк.16,8/. В нашем случае это означает, что возникающие в мирской науке гипотезы и тенденции нужно не брезгливо отвергать, а критически осмысляя, использовать и в богословии, и в практической жизни, не отдавать на откуп безбожникам, как это на долгие годы получилось с Дарвиновской теорией эволюции, примитивно использованной апологетами социализма. (Так, известен случай, когда во время богословского диспута 20-х годов между двумя одиозными фигурами - А. Луначарским и А. Введенским, главой обновленчества, первый весьма остроумно заявил второму: "Я - от обезьяны, и налицо прогресс, а вы - от Бога, но какова деградация!".) Примером для подражания может стать отношение отцов Церкви к языческому философскому наследию. Вначале, когда христианство подвергалось гонениями в языческой среде, Отцы II-го века высказываются в весьма примирительном тоне; защищая христианское учение, они показывают, что в нем есть многое достойное из того, что ценят язычники, но есть и неизмеримо большее. Позже, когда христианство принимает всё большее число людей, позиции богословия укрепляются, и церковные писатели открыто бичуют идолопоклонство и порочность языческих культов. А с IV- го века происходит синтез: святители Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский и многие другие отцы Церкви формулируют важнейшие положения христианской доктрины, при этом все они - выходцы из языческих школ и используют их философский аппарат. Сегодня схожая ситуация, и необходимость диалога и синтеза признается просвещенными представителями и науки и Церкви.
С этим вопросом пересекается и другой, касающийся правильных принципов толкования Священного Писания. Не имея возможности сейчас говорить об этом подробно, всё-таки укажем, что из понятия "богодухновенности" Ветхого Завета следует наличие в его тексте не только непреходящей Божественной, но и ограниченной человеческой составляющей; и потому использовать буквальный смысл текста для доказательства той или иной научной концепции происхождения Вселенной можно лишь в качестве предположения, но никак не догмата. Не зря говорится, что Писание учит "не тому, как устроено небо, а тому, как взойти на "небо"".

Поняв вышеизложенное, попробуем разобраться в "эволюционном" споре. Сторонники "эволюционизма", вопреки критике, вовсе не соотносят себя с теорией Дарвина и тем более с атеистическим материализмом. Теория Дарвина сейчас подвергается жесткой критике и в самой науке, ибо за прошедшие полтора века накопилось множество фактов, не вписывающихся в его простую модель. К великой печали марксистов, в сонме открытий останков древних людей и животных так и не найдено т. наз. "промежуточного звена" - от примата к человеку. Так что библейские эволюционисты говорят вовсе не об "обезьяне", а о том, что происхождение мира под воздействием благого промысла Творца со